Ледяная принцесса - Страница 64

Где-то далеко, глубоко-глубоко внутри ее слышался голос, который говорил ей совсем противоположное. Но Анна опустила голову и заплакала, и ее слезы заглушили этот тихий голос. Трубка осталась лежать на полу.

Эрика раздраженно сбросила с себя одеяло и опустила ноги с кровати. Она объясняла себе, что так жестко разговаривала с Анной из-за плохого настроения: она совершенно не выспалась, и это просто выбило ее из колеи. Она попробовала перезвонить Анне, чтобы разрядить ситуацию насколько возможно, но ее телефон был все время занят.

Скамеечка перед трюмо оказалась случайной жертвой, на которой Эрика попробовала выместить свою злость, но явно перестаралась и запрыгала по комнате, держась за отбитый палец на ноге. Сомнительный способ получить облегчение: ей было очень больно. Когда боль улеглась, она с неохотой решила встать на весы.

Эрика знала, что этого лучше не делать, но мазохист внутри ее требовал ясности. Она сняла с себя майку, в которой спала, — все-таки майка весит сколько-то граммов. И принялась размышлять: снять ей трусы или оставить, — наверное, особой разницы не будет. Она поставила на весы правую ногу, но левой ногой продолжала стоять на полу, перенеся на нее основной вес. Она смотрела, как стрелка на шкале весов движется вправо, и, когда она остановилась на отметке шестьдесят килограммов, Эрика страстно возжелала, чтобы там она и осталась. Но нет. Когда она в конце концов встала на весы обеими ногами, те безжалостно объявили ей свой неумолимый приговор — семьдесят три кило. Ага. Ну, примерно так, как она боялась, — только еще хуже. Эрика подозревала, что прибавила пару килограммов, но весы показывали три. Это значило, что с предыдущего раза, а это было утром того дня, когда она нашла Александру, Эрика наела три килограмма. Ее это очень, очень огорчило. Она прекрасно чувствовала, что одежда налезает на нее с трудом, но люди есть люди — до поры до времени можно выдавать черное за белое, обманывать себя и отрицать очевидное: ну, к примеру, говорить, что юбка подсела из-за сырости в гардеробе или температура в стиральной машине была чересчур высокой. Но Эрика слишком давно тешила себя самообманом, теперь это уже не могло помочь. И у нее даже появилось отчетливое желание отменить сегодняшний ужин с Патриком. Она хотела чувствовать себя красивой, стройной и сексуальной, а не жирной и раздувшейся, когда встретит его. Она мрачно поглядела на живот и попробовала втянуть его как можно сильнее — безнадега. Она повернулась боком, посмотрела на себя в большое зеркало и попробовала надуть живот изо всех сил. Да, это зрелище полностью соответствовало тому, что она чувствовала.

С тяжелым вздохом она натянула на себя просторные тренировочные штаны с поясом на резинке и ту же самую майку, в которой спала. Эрика обещала себе, что в понедельник обязательно снова встанет на весы. Но начинать новую жизнь сегодня — плохая мысль, потому что на вечер у нее запланирован обильный ужин. А тут никуда не денешься: если хочешь сразить кого-нибудь своей готовкой, то никак не обойтись без таких вещей, как сливочное масло и сметана, — так что понедельник самый подходящий день для начала новой жизни. В стотысячный раз Эрика твердо, окончательно и бесповоротно обещала себе самой, что в понедельник обязательно сделает зарядку и сядет на диету, она станет новым человеком. Но сегодня — будь что будет.

Более важные проблемы почти заставили ее забыть о том, почему она едва не загнала себя в гроб размышлениями. Эрика прикидывала и так и сяк и думала о том, как ей поступить, но ничего особо толкового так и не придумала. Внезапно ее осенило, и мысль показалась ей настолько удачной, что Эрика сама удивилась, что оказалась такой умной.

Из кофеварки вкусно запахло кофе, и жизнь показалась значительно светлее. Просто фантастика: как много может сделать глоток горячего кофе. Она с наслаждением держала в руках чашку и пила, затем поставила ее на кухонный стол. Завтраком Эрика частенько пренебрегала, как и на этот раз. И она подумала, что вечером с лихвой это компенсирует.

Когда в дверь позвонили, Эрика вздрогнула от удивления и пролила немного кофе на майку. Она громко чертыхнулась и подумала: кого это могло принести в такое время. Эрика посмотрела на кухонные часы — половина девятого. Держа в руке чашку, она с любопытством открыла дверь. На лестнице топталась Джулия Карлгрен и от холода похлопывала себя руками.

— Привет, — удивленно сказала Эрика.

— Привет, — чуть помолчав, ответила Джулия.

Эрика очень удивилась: что младшая сестра Александры делает на ее крыльце в столь ранний час? Но простая вежливость не позволяла ей прямо спросить об этом, и она пригласила Джулию войти.

Тяжело ступая, Джулия вошла в прихожую, сняла с себя пальто и пошла впереди Эрики в гостиную.

— А мне не дадут чашечку кофе, который так здорово пахнет?

— Да, сейчас организую.

Эрика оставила Джулию одну и в полнейшем недоумении пошла на кухню налить ей кофе. Что-то с этой девушкой было не так. Во всяком случае, не так, как должно быть. Она дала Джулии кофе и, держа в руке свою чашку, предложила ей сесть на плетеный диван на веранде. Какое-то время они молча пили кофе. Эрика решила просто ждать и не задавать вопросов — так или иначе, Джулии самой придется сказать, зачем она пришла. Прошло несколько минут неловкого молчания, прежде чем Джулия заговорила.

— Ты здесь живешь?

— Нет, не совсем. Я вообще-то живу в Стокгольме, но сейчас я здесь, потому что мне надо все в доме привести в порядок.