Ледяная принцесса - Страница 38

С большим удовольствием Патрик увидел, что на этот раз ему почти удалось заставить Аннику покраснеть.

— Да, теперь тебе будет чем заняться. Но для чего тебе это понадобилось? Какая здесь связь с убийством во Фьельбаке?

— Понятия не имею, честное слово. Ну, скажем так, назовем это женской интуицией.

Анника вопросительно подняла брови, но решила на этот раз не расспрашивать Патрика, хотя ее и разбирало любопытство. Семью Лоренс знали все до одного и в Танумсхеде, и, если окажется, что они каким-то образом связаны с убийством, это будет по меньшей мере сенсацией. Патрик посмотрел вслед Аннике. Она закрыла дверь. «Необыкновенно умная женщина», — отметил Патрик. Он очень надеялся, что Анника вытерпит руководство Мелльберга. В противном случае, если однажды Анника уйдет, это будет большой потерей для полицейского участка. Патрик заставил себя сосредоточиться на пачке бумаг, которую принесла ему Анника. Он быстро прикинул и констатировал: на то, чтобы прочитать весь материал, у него уйдет остаток дня. Патрик откинулся на спинку стула, положил нога на стол и начал с первой статьи.

Шестью часами позже он массировал усталую шею и чувствовал, как у него режет глаза. Патрик прочитал все заметки в хронологическом порядке, начав с самой первой по времени вырезки. Это оказалось захватывающим занятием. За долгие годы о Фабиане Лоренсе и его семье было написано очень много. Все до единой статьи носили позитивный характер, и складывалось впечатление, что судьба была благосклонна к Фабиану. Предприятие развивалось неслыханно быстро, потому что Фабиан оказался очень одаренным, если не сказать гениальным, предпринимателем. Брак с Нелли Лоренс подробно комментировался в светской хронике, имелись соответствующие фотографии красивой пары в праздничной одежде. Потом в газетах стали печатать фотографии Нелли и их сына Нильса. Нелли, должно быть, неустанно трудилась в различных благотворительных обществах и активно участвовала в светской жизни, и везде вместе с нею появлялся Нильс, часто с испуганным выражением лица, крепко держащийся за мамину руку.

Даже когда он подрос, стал увереннее и перестал прятаться за маму, на всех снимках его безошибочно можно было найти рядом с ней. Но теперь уже она держалась за его руку с гордым выражением лица, которое Патрик определил для себя как собственническое. Фабиан появлялся все реже и реже, и о нем упоминали лишь в связи с новостью о заключении какой-либо крупной сделки.

Одна заметка несколько отличалась от остальных; она привлекла особое внимание Патрика. Статья была целиком посвящена Нелли, решившей в середине семидесятых взять ребенка, который раньше жил в «семье с трагическим прошлым», как выразился репортер Адлере. На фотографии Нелли, вся в мехах и до зубов обвешанная драгоценностями, стояла в своей элегантной гостиной, положив руку на плечо мальчика лет десяти с небольшим. У него было упрямое и недовольное выражение лица: казалось, что он сейчас сбросит со своего плеча костлявую руку Нелли. Нильс, который теперь уже стал молодым человеком двадцати с лишним лет, находился за спиной матери и не проявлял ни малейших признаков радости. Сдержанный и подтянутый, в темном костюме, с зачесанными назад волосами, он полностью соответствовал элегантной атмосфере вокруг, в то время как приемный мальчик выглядел белой вороной.

Заметка была полна восхвалений и славословий того большого вклада в жизнь общества, который привнесла Нелли Лоренс, взяв к себе этого ребенка. В заметке упоминалось, что мальчик пережил в детстве большую трагедию и перенес травму. Далее цитировалась Нелли, сказавшая, что они все вместе попробуют помочь мальчику пережить это, и пообещала, что в гостеприимной и полной любви среде они, безусловно, смогут вырастить из мальчика полноценного и полезного для общества человека. Патрик поймал себя на том, что ему стало жаль этого малого — какая наивность. Несколько лет спустя вместо гламурных фотографий из светской жизни и возбуждающих зависть репортажей типа «Дома у…» появились мрачные заголовки: «Наследник семьи Лоренс пропал». На протяжении нескольких недель местные газеты во всю трубили об этой новости, и их упорство привело к тому, что материал о Нильсе Лоренсе появился в «Гётеборг постен». Под аккомпанемент броских заголовков, которые заранее удобряли мозги читателя, выдвигались всевозможные, иногда более, иногда менее приемлемые догадки и гипотезы насчет того, что случилось с молодым Лоренсом. Все мыслимые и немыслимые версии вытаскивались на свет божий: что он-де растратил все состояние своего отца, подался за море и теперь там где-то катается как сыр в масле или что он кончил жизнь самоубийством, узнав, что на самом деле он не сын Фабиана Лоренса и состояние, наследником которого он привык себя считать, ему не достанется. Об этом не говорилось напрямую, но если у читателя имелась капля мозгов, то он легко мог прочесть это между строк.

Патрик почесал в затылке. Провалиться ему на этом месте, если он понимал, как связано исчезновение двадцатипятилетней давности с убийством Александры Вийкнер. Но он ясно ощущал, что связь здесь есть. Он устало потер глаза и продолжил читать бумаги, уже подбираясь к концу. Судя по всему, через какое-то время интерес к судьбе Нильса начал заметно спадать, и о его исчезновении писали все реже и реже. Нелли, казалось, на долгие годы полностью выпала из светской жизни, и за все девяностые годы о ней не встретилось ни одного упоминания. Смерть Фабиана в 1978 году почтили большим некрологом в «Бохусландце», обычной трескотней и пустыми фразами о роли, которую он сыграл, о большом вкладе в… и так далее. И это было последнее упоминание о нем.